Из архива Вашингтонского музея русской поэзии

www.museum.zislin.com

Юлий Зыслин

ЕЛАБУЖСКИЕ СТОНЫ

31 августа 1941 года в Елабуге рассталась с жизнью Марина Цветаева

1. Печальная Елабуга.

Елабуга, Елабуга –

печальная страна.

Потерянная, слабая

погибла здесь Она.

Её душа несладкая –

возвышенная честь –

дорогой шла негладкою

и «заблудилась» здесь.

Зажата в клещи лагерем,

обложена кругом,

шагала по Елабуге.

А нынче? А потом?

Кому-то очень хочется

тот лагерь оправдать,

подушка всё же колется

и дух не удержать.

Плывёт он или стелется,

играет иль поёт,

Маринина метелица

по кладбищу метёт.

А Тойма дремлет тихая

и Каму теребит

и доброту великую

от сглазу сторожит.

Елабуга, Елабуга,

печальная страна...

Это стихотворение выплеснулось у меня в Елабуге 31 августа 1991 года, куда я приехал из Москвы по пригашению на Дни памяти Марины Цветаевой, чтобы попеть, поплакать, поклониться её праху, поставить свечку...

Елабуга сразу же дохнула на меня своей провинциальностью: у гостиницы «Тойма», что белела на центральной городской площади, заросшей бурьяном, бродили козы и куры. Конечно, были и другие впечатления, так как состоялась неплохая экскурсия по городу, и я побродил по нему самостоятельно тоже. Эта экскурсия была организована специально для гостей, которых было всего-то человек тридцать, но большинство здесь не в первый раз, а некоторые даже приезжали ежегодно. Они приехали сейчас из Каунаса, Кишинёва, Москвы, Чистополя, Набережных Челнов, Киева, Казани, Свердловска, Харькова, Симбирска...

Расположенному в Татарии городу Елабуге более 200 лет. В начале 20-го века здесь жило 90,1% русских, 9,5% татар и по 0,1-0,15% евреев, немцев, цыган и эстов. Купеческие дома и общественные здания, построенные ещё купцами, до сих пор украшают город особенно на фоне безликих советских пятиэтажек и многочисленных по существу крестьянских изб. Елабуга – родина хирурга Пирогова, художника Шишкина. Здесь похоронена героиня 1812 года кавалерист-девица Надежда Дурова. Теперь во всём мире знают об этом городе, потому что здесь порешила себя великий поэт-новатор 20-го века Марина Цветаева.

Как и почему это произошло? Об этом написаны горы книг и статей на русском, английском, немецком и французском языках. Каждый год выходят всё новые работы. Внимание к творчеству и особенно к её судьбе не ослабевает. Как говоривала в послевоенные годы Анна Ахматова, «сегодня царствует Марина».

Из того, что я узнал и увидел в Елабуге, а также используя многочисленные источники, находящиеся в собрании моего литературно-музыкального музея, можно заключить, что одной причины не было и не могло быть.

Взять хотя бы то, сколько хулы, недооценки и невнимания она пережила ещё от русской эмиграции. А ведь поэт, любой творческий человек, крайне нуждается и во внимании и в правильной оценке своей работы. Но часто этого нет и приходится сказать: «Живи, поэт, пока тебе живётся,/ Трудись, не жди даров и похвалы./ Огонь души когда-нибудь зачтётся/ И, дай-то, Бог, хоть избежать хулы...»

А тот факт, который обнаруживается даже при беглом ознакомлении с биографией Цветаевой, что «у неё был тяжёлый характер не только для других, но и для себя» ( Ирина Одоевцева ) и что её тяга к самоубийству началась ещё в юности. И в этой тяге она, как поэт, не оригинальна. Можно вспомнить здесь хотя бы Пастернака, Гумилёва, Маяковского и Есенина: кто-то из них только собирался покончить с собой, кто-то пытался и даже не однажды это сделать ( а кто и реализовал свою тягу к самоубийству ), или, как Пушкин, Лермонтов и Гумилёв, упорно искал свою смерть и нашёл её и был убит. Наша душа, конечно, протестует против этого. Когда-то при посещении могилы Пушкина у меня по этому поводу возникли такие строки: «Поэт очень хрупок, душою раним,/ Он знает когда умирать./ Склоним свои головы мы перед ним, / Поэтов нельзя убивать». И всё-таки самоубийства поэтов происходят. Может быть, это профессиональный признак выдающихся поэтов? Поскольку поэты больше и, главное, эмоциональнее и глубже многих воспринимают жизнь, а также думают и пишут обо всём и о смерти особенно, у них появляется желание управлять этой неизбежностью ( что называется предрасположение к самоубийству ). А дальше должна накопиться некоторая критическая масса негативных обстоятельств на фоне того, что большим поэтам вообще свойственно постоянно находиться в состоянии огромного внутрннего напряжения, и они практически сгорают в своём творчестве.

Каковы же эти «негативные обстоятельства» были у Марины Цветаевой тогда в Елабуге? Впечатляет даже их краткое перечисление ( даётся не в порядке значимости ).

Советская действительность конца 30-х годов ( после профессорского -то детства, после поездок в Германию, Италию, Францию, Швейцарию, после эмигрантской жизни в Чехословакии и Франции и возвращения в сталинскую Россию, о чём она перед отъздом писала: «Там я невозможна»)
Творческий спад после многолетнего ежедневного поэтического парения.
Холодный приём в Москве, отсутствие публикаций её стихов ( было опубликовано только одно стихотворение 20-го года в третьестепенном журнале ) и отсутствие своей крыши над головой («Москва меня не приняла»).
Ужасы войны на её первом чёрном этапе ( бомбёжки, тревоги, толпы у военкоматов, анкеты, военные сводки, отступление армии ).
Арест мужа, дочери и сестры, отсуствие достоверных сведений о них. Ожидание собственного ареста.
Эвакуация вообще и тем более в Елабугу, которая ей не понравилась с самого начала.
Неприязненное к ней отношение населения и властей в Елабуге и писателей в Чистополе, куда она стремилась из Елабуги ( по её словам, «здесь ужасные люди, здесь жить нельзя» ).Отсутствие какой-либо и тем более приемлемой работы.
Убогое жилье в Елабуге и неверие в возможность нахождения его в Чистополе.
Постоянный страх за сына. Естественно трудные отношения нервной и травмированной матери с одарённым, капризным, высокомерным и избалованным вниманием и восхищениями сыном-подростком. Он был для неё, по словам Марии Иосифовны Белкиной, по её личным впечатлениям, - и идолом, и прокурором. Другие вспоминали, что он с нею был груб, а она ему всё прощала ( а какой подросток не стремится к самостоятельности, не жаждет независимости и не грубит поэтому родителям. – Ю.З. ).
Давление, оказываемое на неё НКВД.
Общая эмоциональная перегрузка. Ощущение неуверенности в себе.

В записных книжках Цветаевой 1940 года есть такая запись: «Я не знаю человека робче, чем я. Боюсь всего. Глаз, черноты, шага, а больше всего – себя, своей головы, если эта голова – так преданно мне служащая в тетради и так убивающая меня в жизни. Никто не видит, не знает, что я год уже ( приблизительно ) ищу глазами крюк...»

Что же было последней каплей? Как это произошло? Точно уже не установить.

Вот что рассказывала примерно через 20 лет хозяйка елабужской избы, где Марина Ивановна с сыном прожила последние дни своей жизни, которую она вообще определяла, как «роман с собственной душой»? Мы-то теперь знаем, что душа эта была кипящей и бурлящей, а сердце поэта – обнажённым.

Приведу имеющиеся в архиве моего Вашингтонского музея русской поэзии некоторые высказывания-воспоминания этой простой русской женщины Анастасии Ивановны Бродельщиковой, которая, не представляла себе, что у неё квартировала гениальный русский поэт 20 века. Использую при этом аудиозапись, которую осуществил проф. Ставропольского университета В.М.Головко в бытность своей жизни и работы в Елабуге; кассета с копией этой записи недавно подарена музею организатором Тарусских Цветаевских костров А.В.Ханаковым ). Приведу также некоторые, по-моему, очень существенные данные и факты. И каждый волен будет сделать свои выводы ( но не придумывать небылицы и пошлости, что иногда имеет место в печати ).

Итак, что вспоминала Бродельщикова в разговоре с В.М.Головко ( даю без редакционных поправок, но с некоторыми сокращениями-пропусками, отмеченными удлиненными многоточиями )?

« Ну, я очень мало могу что сказать ( эта мысль потом повторена несколько раз ), но жила она 10 дней, так. Привел её сюда управдом, много их было. Она как посмотрела, так сразу остановилась здесь. 10 дней прожила, за это же время в Чистополь съездила....... Вместе мы с ней курили, вот. Разговаривать много тоже не приходилось: у меня была семья, ребятишки, внучат двоих воспитывали....... На она какая-то печальная, вы знаете, на фотографии она совсем не похожа. Такой вид у неё был: одета неважно была, длинное какое-то пальто и платье также, фартук с таким карманом большим. Так в нём и умерла она. Сандалии большие. Вообще крупная она такая была. Мужские черты лица. В плечах широкая, грудь плоская. Но между прочим так она хорошая была. Вот придёт ко мне в кухоньку вечером. «Пришла»,- говорит,- «посмотреть на вас и покурить». Когда она, значит, покончила с собой, нас послали на аэродром работать в это время. В тот день, как она покончила с собой, посылали и её, но почему-то пошёл, вот, сын. Ему 16 лет ещё только было. Хотя высокий ростом, но не совершеннолетний, всё равно. Муж ( М.И.Бродельщиков. – Ю.З. ) ушёл на рыбалку с внуком, маленький внук был, лет, наверно, 6 - 7-ми. Мы оказались с ним ( с Георгием. – Ю.З. ) в разных бригадах. Я пришла раньше, он пришёл позднее. Я первая пришла, значит, открыла, смотрю – стул стоит. Вот такой стул. У двери самой, в сенях. А глаза раньше не подняла, Потом смотрю: «Ба!» Так это неожидано было.Так я никогда не видала таких смертей. Страшно было. Но а потом что? Соседку позвала. Вызвала врача. Вызвала милицию. Но это не скоро получилось. Пока, никто, значит, не снимал. Соседка посмотрела, что она совсем холодная. А я не смотрела. Потом пришёл муж, потом пришёл сын ( Георгий. – Ю.З. ) . Ну, с сыном мне было трудно говорить, сообщать такую неприятную малость. Он проходит прямо туда. Он такой неразговорчивый был. Я говорю: «Не ходите туда». А он так сказал: «А почему не ходить?». Я говорю: «Там мама ваша». «А почему не ходить, она жива?» Почему он так сказал. Потому что она накануне приехала из Чистополя, и они что-то, как-то между собой крупно разговаривали. Вроде как чего-то такое спорили. ( Ариадна Эфрон считала, что в этом споре « брат пытался уговарить её ( их мать ) вернуться ещё раз в Чистополь». – Ю.З. ). Но чего, они не по-русски говорят, я ничего не поняла Но, может быть, чего-нибудь мало-помалу поняла, потому что там главная фраза, он сказал: «А она жива?» И больше он не пошёл, и он не смотрел на неё. С неделю он ещё здесь жил, только не спал здесь, у товарища спал. Приходил, богаж весь свой разбирал, представлялся ехать. А потом поехал к Асееву.......А об ней ( о Цветаевой ) я больше ничего не знаю. Из больницы её хоронили. Как её хоронили, кто её хоронил, кто её ходил провожать? Вот другая у нас была эвакуированная, так мы помогали хоронить её. Она хоть не у нас померла, тоже в больнице, из Ленинграда, Кириченко, профессора жена. А всё-таки я знаю до сих пор, где могила ( жены профессора. – Ю.З. ), я, наверно, вам показывала. А эту – нет!. Схоронили и всё. Он ( Георгий. – Ю.З. ) уехал. А нам поставили других......»

Далее Анастасия Ивановна Бродельщикова повела Головко по своей избе.

« У меня здесь штора такая глухая была, двери нет, не удобно...... Я никогда не заглядывала. Если бы она ещё маленько пожила, я бы у них побыла. А так я не знала, как они спят, где они спят....... Когда курили вместе,как она войдёт сюда, зайдёт какой-нибудь разговор, так о войне. Она , так, не верила, что победим мы. Она всё боялась, вот полк солдат стоял. Ходят, поют. Она говорит: «Такие песни победные поют, а он всё идёт и идёт». А пуще ещё испугалась, что может сюда он дойти. Ведь он до Сибири хотел дойти. Фашист паршивый...»

Таков нестройный рассказ хозяйки. Вячеслав Михайлович Головко был, наверно, один из первых, кто её расспрашивал. Но не первый. Например, в 1960 году в Елабуге побывала Анастасия Ивановна Цветаева, о чём Бродельщикова говорила Головко. Сестра Марины Цветаевой, послушав её и по другим отрывочным свидетельствам, позже рассудила, что беда случилась из-за того, что Мур ( домашнее имя Георгия Эфрона ), якобы, в пылу раздражения пригрозил матери своим самоубийством: «Ну уж, кого-нибудь из нас вынесут отсюда вперёд ногами!..» ( рассказано ей детским писателем А.А. Соколовским ). Такому заключению резко возражала Ариадна Эфрон, заступаясь за брата-подростка, которого тоже надо было понять в какой жизненной перепалке он оказался в России. Это понимала и сама А.И. Она пишет в своих «Воспоминаниях» ( четвёртое издание ): «...Меньше всего я возлагаю вину за смерть Марины на Мура......И можно ли обвинять человека в шестнадцать лет за слепую страсть поступков и слов?!» Тем не менее она же восклицает на другой странице этих «Воспоминаний»: «...Это была не просто дерзость мальчишки.......Марина ушла, чтобы не ушёл Мур. Сомневаться в этом могут лишь люди совершенно другого уровня, неспособные понять натуры Марины, её неистовость, её абсолютизм, с в о е й меркой мерящей!» Сам же Георгий в 1942 году так описывает в одном из своих писем в каком состоянии находилась тогда его мать: «Она совсем потеряла голову, совсем потеряла волю, она была одно страдание. Я тогда совсем не понимал её и злился не неё за такое превращение...» ( Марина Цветаева хорошо знала, отметив это ещё в 1935 году, что её сын «душевно неразвит» ).

Рассказы Бродельщиковой многие слышали. Психиатр Михаил Буянов в своей книге «Под ударами судьбы» приводит свой вариант, из которого для полноты картины приведу несколько фраз: «...Сына не устраивала жизнь, которую приходилось вести.....Мать ничего делать не умела. Вымоет голову, так даже подтереть пол не может: забывает, устаёт, не может......Никто на похороны не пошёл: ни сын, ни мы, ни соседи........Кабы мы знали, что она такая известная, мы бы ей подсобили в чём-то. Да и так ходили за ней как за маленькой, рыбу ей чистили, жарили, стирали. Что она за человек за 10 дней не выяснишь. Ясно одно: чудная была». Жаль, что Бродельщикова, говоря о Муре, не вспомнила о том, как он, юнец, услышав от неё о смерти матери, сел, по словам Ирмы Кудровой, прямо в дорожную пыль...

Теперь приведу обещанные дополнительные факты ( они как раз по пункту 10, т.е. связаны с НКВД ).

1. За час до самоубийства к ней заходили энкавэдэшники ( люди в штатском -«эти, с Набержной», как говорили местные жители ).

2. При поисках ею жилья в Елабуге «эти, с Набережной» заходили вслед за ней и отговаривали хозяев сдавать ей помещение ( свидетельство елабужанина Алексея Ивановича Сизова, которое я слышал от него лично на одном из Цветаевских мероприятий в Елабуге. В частности, он рассказал, как ему ответила одна знакомая хозяйка, к которой он направил Марину Цветаеву. Эта женщина сначала дала согласие сдать комнату, а потом отказала. Сизов её спросил при встрече: «Ты чего с жилицей не поладила?» И услышал следующее: «Да вот, пайка у ней нет. И ещё приходят эти, с Набережной, рассматривают её бумаги, когда её нет, да меня расспрашивают о ней – что говорит, кто к ней приходит. Одно беспокойство...»).

3. Они же не рекомендовали ( запретили ) людям ходить на похороны «учительницы ( по-другому «писательницы». – Ю.З. ) из Москвы, которая удавилась».

4. Её приглашали в НКВД на переговоры и не исключено, что пытались при этом завербовать в дополнение к мужу и дочери. Известно из работ Ирмы Кудровой ( «Гибель Марины Цветаевой ), и Маэль Фейнберг в соавторстве с Юрием Клюкиным ( «Дело Сергея Эфрона» ), что НКВД очень интересовалось Мариной Цветаевой. В частности, от её мужа Сергея Яковлевича Эфрона и его коллеги по работе на НКВД во Франции Эмилии Литауэр на Лубянке добивались подтверждения версии антисоветской деятельности Цветаевой и её непосредственного участия в антисоветских организациях. Эфрон всё это категорически отрицал, а Литауэр вынудили дать соответствующие показания. Конечно, Цветаева была в поле особого внимания органов, тем более тиран замышлял очередной громкий политический процесс ( как всегда надуманный, лживый, лицемерный и провакационный - для запугивания интеллигенции ), где ключевой фигурой предполагалось выставить именно её мужа Сергея Эфрона. Этому помешали, наверное, два обстоятельства: непреклонность Эфрона, которого не удалось сломить, и начавшаяся война. 16 октября 1941г., накануне очень вероятной сдачи немцам Москвы не забыли по указанию свыше расстрелять большую группу этого «резерва», где в числе первых числился Эфрон.

Итак, по крайней мере, 11 негативных и очень серьёзных обстоятельств сошлись в одну критическую точку, и Марине Ивановне Цветаевой совсем стало невмоготу, и она приняла решение, о котором давно думала: «Пора, пора вернуть творцу билет». В одной из 3-х оставленных ею записок есть слова: «Попала в тупик» ( наверно, точнее было бы сказать:«Меня завели в тупик» ). Она воспринимала тогда своё состояние как болезнь ( в той же записке прямо сказано: «Я тяжёло больна, это уже не я» ).

Все записки полны беспокойства о судьбе сына, и всё же – конец. Значит, - был предел. Значит, были веские основания. В записке, обращенной к поэту Николаю Асееву, она как бы прокричала на прощанье: «...Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына – заслуживает. А меня – простите – не вынесла. М.Ц.» ( подчёркнуто мною. – Ю.З. )...

2. Где могила Марины Цветаевой?

Этот вопрос волнует очень многих в России и не только в ней. Одним из них краевед и экскурсовод Евгений ИльичТихомиров поделился со мной в конце 80-х годов своими изысканиями. Мы плыли тогда на речном теплоходе. Я ушёл в свою каюту, где записал следующее:

Есть могила в Елабуге рядышком с соснами,

Им нельзя горемычную не вспоминать.

А подругам-березонькам, будто бы сосланным,

В стороне от могильной ограды стоять.

Под берёзками теми и небом заржавленным,

Как поэт, в одиночестве мается крест.

В невесёлых раздумьях и как-то затравленно

Смотрит он на могилу её и окрест.

Ей хотелось лежать на тарусском на кладбище,

Где обрыв над седою Окою-рекой.

Говорят, у обрыва положено камнище –

Чьей-то светлой душой, чьей-то доброй рукой.

Стонет ветер давно у Оки и в Елабуге,

Все места достославные он обежал.

Самиздатовский крест и тот камень оплаканный

Тёплый ветер российский щекой обласкал.

Где могила поэта Марины Цветаевой?

Где? Где? Где?

И вот я оказался в Елабуге, спел это стихотворение на гражданской панихиде, что прошла около кладбища 31 августа ( как мне написала из Елабуги журналистка и поэт Марьям Ларина, которая брала у меня там интервью, - моя песня вызвала слёзы у присутствующих, но я этого не видел сквозь свои слёзы ) и стал искать свой ответ на поставленный в нём вопрос.

Елабужские музейщики были не очень довольны многочисленными исследователями со всех концов света. Они с раздражением говорили, что этими людьми уже выдвинуто 11 версий местоположения могилы Марины Цветаевой на местном кладбище, причём самых разнородных версий. Родственники и биографы Марины Цветаевой многие годы, естесственно, тоже ревниво относились к поискам посторонних. Но если бы те и другие захотели и смогли сделать это, хотя бы сразу после войны ( что было по многим причинам, конечно, очень непросто ), то неравнодушным людям, потрясенным судьбой огромного поэта, не пришлось этим заниматься, они просто приезжали бы сюда поклониться её праху и всё.

Я несколько раз сходил на кладбище. Разные люди показали мне место, где Анастасия Ивановна Цветаева в 1960 году поставила крест с надписью «В этой стороне кладбища похоронена Марина Цветаева ( далее даты жизни )», и показали три ухоженные «цветаевские» могилы. Даю им условные названия: официальная ( лучше бы сказать– мемориальная, или символическая ), «пивоваровская» и «матвеевская». Что это за могилы? Во-первых, они расположены недалеко друг от друга в той угловой части кладбища, где хоронили во время войны эвакуированных москвичей и ленинградцев.

Официальное надгробие установили в 1970 году, и расположили его прямо на этих могилах, расчистив некоторую площадку. Здесь по инициативе союза писателей Татарстана разместили коричневый гранитный камень ( как утверждали местные жители, для этого был использован добротный купеческий камень ). Камень, как описывает в своём эссе «Три могилы Марины Цветаевой» Алёна Трубицына ( Набережные Челны ), которая много лет занималась поиском подлинной могилы, поставили вместо мемориального креста, на котором были написаны упомянутые выше слова Анастасии Цветаевой о неопределенности места захоронения. Писатели как раз «забыли» перенести эту надпись на камень и получилось, что условная могила стала как бы подлинной. Площадка вокруг камня покрыта цементной плиткой и снабжена висячими цепями. Публика при этом сплошь и рядом шагает прямо по забытым могилам, примыкающих к этой площадке.

«Пивоваровская» могила, за которой в 1991 году смотрела елабужская журналистка Марьям Ларина ( ранее, до 1985 года, этой могилой, на которую указали В.Н.Дунаев и М.И.Чурбанова, занималась журналистка Т.Пивоварова, имевщая от племянника М.И.Цветаевой А.Б.Трухачёва доверенность на поиск подлинного места погребения ), расположена рядом с березами у боковой стены кладбища. ( В этой стене таперь сделана калитка для прохода прежде всего к мемориальной могиле ). Когда-то на пивоваровской могиле был исчезнувший большой металлический крест. Кстати исчез крест и на «матвеевской» могиле ( думается, что это произошло неспроста ).

«Матвеевская» могила названа так по имени очень важной свидельницы Марии Ильничны Матвеевой, удостоверившей место захоронения Марины Цветаевой. Оно расположено чуть в глубине той же части кладбища. На этом варианте могилы нужно остановиться отдельно, поскольку он, вероятно, ближе всего к истине.

Поиском подлинной цветаевской могилы занимались в разные годы люди из нескольких городов бывшего Союза. Назову только тех, об участии которых в этом благородном деле знаю: елабужанин Вячеслав Михайлович Головко ( ныне проф. Ставропольского университета ), Анастасия Ивановна Цветаева и её сын Андрей Борисович Трухачёв ( Москва ), Евгений Ильич Тихомиров ( Подмосковье ), Фрезер Клемент ( Ленинград ), Юрий Кацман ( Москва ), Алёна Трубицына ( Набережные Челны ), Галина Ивановна Заморева ( Елабуга ), Александр Ханаков ( Москва ), Александр Пчелин ( Казань ), Марьям Ларина ( Елабуга ). Наверное, были и ещё энтузиасты. Завершила их поиски, скрупулёзно в течение нескольких лет перепроверяя все гипотезы и найдя новые свидетельства, профессор-генетик из Ульяновска, поэт, эссеист, педагог, исследователь Лилит Николаевна Козлова. Мы познакомились и подружились с ней в мае 1991 года в Коктебеле на Волошинских чтениях. Благодаря этому знакомству я попал и в Александров на открытие музея сестер Цветаевых, и в Тарусу на очередной Цветавский костёр, и в Елабугу на Дни памяти. Перед отъездом в Америку в 1996 году я взял у Лилит видеоинтервью, а в архиве моего музея есть все её публикации – книги, статьи и снятые на видео доклады по Цветаевской теме. Приведу некоторые фрагменты из её эссе о завершении поисков могилы Цветаевой. Задача была исключительной трудности. Ведь, как писала дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон в одном из писем, «не нашлось ни одного человека, кто положил хотя бы камень на то место, где была похоронена мама». Ведь было запрещено идти на похороны ( свидетельство А.И.Сизова ). Как рассказывал на одном из Цветавских чтений, организованных Л.Н.Козловой в в Москве, в Измайлово, литературный секретарь Анастасии Цветаевой, поэт, филолог и философ Станислав Айдинян и по словам Зои Ильиничны Матвеевой, записанных Алёной Трубицыной, - хоронили М.И.Цветаеву не в гробу, а в ящике ( «это был не гроб, а такой большой ящик», вспоминала Зоя Матвеева ). Советская тайная полиция не только систематически уничтожала своих сограждан, но и заботилось о том, чтобы от них не оставалось не только могил, а даже самой памяти. Такова была система действий тирании. В то же время желающих в Елабуге идти на похороны особенно и не было, но любопытные всегда нашлись бы. Однако, кто-то всё же по своим печальным делам оказался на кладбище. Их нашли и распросили. В частности, это сделала Трубицына, которая включилась в поиск в 1985 годуи и вместе с Заморевой выписала в ЗАГСЕ все фамилии и адреса умерших в 1939-1942 годах. Они искали их могилы, разговаривали с родственниками. Так они вышли на семью Матвеевых и записали их воспоминания, оказавшиеся самыми достоверными.

Итог многолетних изысканий энтузиастов подвела и многократно ( ещё в 1989-1992 годах ) опубликовала свои заключения Лилит Козлова. Она утверждает, что четверо членов елабужской семьи Матвеевых «знают точно: Марина похоронена через одну могилу от их сестры ( Лены. – Ю.З. ) – это видела их мать, 10-летняя в то время Зоя и 13-летний Семён» ( мать показывала эту могилу и старшей после умершей Лены дочери Марии. – Ю.З.). По их словам, место погребения Цветаевой находится в 8-ми метрах от мемориала в том же направлении, о котором сообщали ещё двое не знающих друг друга свидетелей, а именно Молчанюк и Вострилова. «Н.Г.Молчанюк, теперь жительница Таллинна, видела похороны ( Марины Цветаевой. – Ю.З. ) в свои 16 лет», когда, находясь в эвакуации, приехала в августе 1941 года на неделю в Елабугу и случайно оказалась в момент погребения на кладбище. Вторая дополнительная свидетельница « елабужанка Н.С.Вострилова, в девичестве Конькина, узнала от матери, где могила Марины Цветаевой», когда они хоронили здесь бабушку. Лилит Козлова ещё и ещё раз повидала и расспросила всех упомянутых свидетелей, а потом свои доводы и заключения не раз излагала Анастасии Ивановне Ц ветаевой и её сыну Андрею Борисовичу Трухачёву. Они обычно возражали, не соглашались с ними. Однажды, как пишет Лилит Николаевна в своём эссе «Довереннсть», при очередном их разговоре произошло следующее ( запись 10 января 1990 года, А.И.Цветаевой 95 лет ):

« Анастасия Ивановна охотно слушает. Разговор спокойный, мирный, возражения её – на протяжении всего дня - идут без всяких отрицательных эмоций.

Когда произошёл поворот? Теперь она слушает все подробности о Матвеевых – кто где был в 41-м, кто что знал, где живёт. И вдруг – я – импульсом:

- Это место нужно огородить, защитить! Вот могила Надежды Дуровой там, в Елабуге, посреди разрушеного кладбища, прямо-таки посреди пустыря, огорожена простыми водопроводными трубами, но не потеряна.

- Так кто же этим станет заниматься? – голос Анастасии Ивановны горестно задумичив.

- Я стану! Напишите мне доверенность, я поеду туда и всё сделаю. Или можно доверить это Трубицыной из Набережных Челнов, она там рядом. Помните, мы с ней к Вам в Матвеевку приезжали?

-Нет, я могу доверить только Вам! – ответ решительный и твёрдый.

- Ну тогда Вы мне сегодня и напишите доверенность.

Обедаем. Мне пора уходить. Анастасия Ивановне надо поспать – шестой час. Но, пересиливая себя, без всяких отвлечений. Она садится к столу и пишет довереннсть. Как плохо она стала видеть! Рукой заслоняю уже написанные строки, чтобы нижние на них не влезли. Перо замирает находу...». Далее они обмениваюся любезностями, Лилит чертит план расположения подлинной могилы со всеми ориентирами, а А.И. Цветаева её благославляет и напутствует: «Молчанюк говорила, что там теперь всё заросло кустами!» и слышет в ответ, что «об этом все рассказывают, их часто приходится выдирать» и что «там и сейчас между могилами растёт куст бузины!»

Несколько раньше а именно в 1987 году, А.И.Цветаева в видеофильме Марины Голдовской о ней, который вышел в 1989 году, говорит во время очередной съёмки: «...И чтобы после меня не говорили, знайте, нашли мы эту могилу довольно точно ( имеется в виду место, где она в 1960 году поставила крест и надпись. – Ю.З. ).......Вот что я хотела рассказать, чтобы не верили потом бредням........ Сколько мне остаётся жить, мне уже 94-й год, но я в полной памяти и всё, что я рассказала – точно». В своии четыржды изданных знаменитых «Воспоминаниях» Анастасия Ивановна не столь категорична. Видимо, всё же у неё оставались сомнения, она встречалась и с Матвеевой, и с Молчанюк и в конце концов выдала Козловой доверенность, о которой шла уже речь. Однако, многие считают, что могилу Цветаевой не найти и не надо это делать. Например, цветаевский биограф и исследователь её творчества Анна Саакянц в своей книге «Жизнь Цветаевой» 2000 года издания так определила эту проблему: «Могила Марины Цветаевой не будет найдена никогда».

Тем не менее поиск, огромный труд души Лилит Козловой и её предшественников – это их подвиг и сделано это так тщательно, что я склонен считать тему закрытой. Пусть будут три могилы, но главной я считаю, что обосновали Лилит Козлова и Алёна Трубицына. Они и обустроили её: Лилит поставила оградку с большими буквами «М» и «Ц» ( это была целая эпопея ), а Алёна посадила кусты и землянику.

Пусть каждый, кто любит Марину Цветаеву и считает для себя важным поклониться праху поэта, почитает то место, которое ему больше по душе или все три. Ведь каждая могила имеет свою историю, свою особенность...

3. Не худо бы покаяться.

Действительно, не худо бы. Ведь по большему счёту государство, власти, коммунисты не покаялись перед десятки лет преследуемой интеллигенцией, в том числе, перед поэтами, кому государственная машина уделяла особое внимание. Да и народ в широком понимании не настаивал на этом.

Сколько же было постановлений, пропагандийских кампаний, ограничений, запугиваний, идеологического пресса, арестов, умалчивания, увольнений, запретов на профессию, шельмования, охаивания, травли, высолок за границу, неправедных судилищ, проработок и судов, преследований, унижений, обысков, клеветы, репрессий, остракизма, издевательств над личностью, пыток, расстрелов, лишений гражданства, слежки, обвинений без суда и следствия, вынуждений к сотрудничеству с тайной полицией, к самооговорам, к ложным показным расканиям, поощрения доносительства, клеветы и стукачества ... А чего стоят жесткость, глупость и перестраховка всеобъемлющей цензуры.

На каждого интеллигента в коммунистической тайной полиции было заведено досье. И не только на интеллигента. Все были под наблюдением. Повсеместные партийные организации и ячейки очень четко и ревностно им в этом помогали. Главари и паханы коммунистической шайки, как истинные уголовники, знали, как надо было скрывать правду, вместо которой они изподтишка повсеместно насаждали в своей империи ложь, оправдвующую неправедную систему...

Перед отъездом из Елабуги я еще раз сходил на кладбище, зашел в Покровскую церковь, которая построена в 1806 году и помнит Марину Цветаеву ( церковь была видна из её окна ), и постоял у избы Бродельщиковых на улице Малая Покровская ( это название было недавно восстановлено, вместо советских названий имени презренных партийных вождей. К сожалению, переименовать эту улицу в улицу имени Марины Цветаевой, как это сделали в Болшеве, здесь не удалось, така как были возрожения в городе. Памятные дни закончились накануне, все гости разъехались, был день 1-го сентября, и в школу шли нарядные дети.

И что же я увидел на кладбище? На камне официальной могилы исчезло распятие Христа ( кресты на предполагаемых могилах или вблизи их исчезали до того неоднократно, а кусты бузины и рябины у матвеевской могилы вырубили накануне Дней памяти ). Вывески у калитки кладбища со словами Анастасии Цветаевой, что была закреплена на кирпичном заборе непосредственно перед Гражданской панихидой, тоже уже не было...

По просьбе-поручению княгини Нины Ивановны Вяземской, с которой я познакомился весной 1991 года в Коктебеле, поставил свечку в Покровской церкви и заказал малую панихиду по Марине Цветаевой ( заботой Анастасии Цветаевой церковь простила горемычную, разрешив ещё в годы войны заочное её отпевание, так как сочла её поступок вынужденным ).

Дом ( изба ) Бродельщиковых показался мне уж очень убогим. Раздражали свежая неприятно синяя краска стен и неряшливость территории около дома.

И вот я расстерянно и понуро стою у этого дома. Накрапывает дождь. Я прикрываю глаза и как будто бы ощущаю присутствие Марины Цветаевой ( подобное чувство я испытал однажды и в Тарусе, проходя мимо дачи Цветаевых в Песочном ).

Мне стыдно и горько. Стою и стою. И поплыли строки...

Стою у дома синего,

в смятении душа

и говорю с Мариною

тихонько, не спеша.

Я у неё прощение

прошу. Ответа нет.

Такое ощущение,

Что помутился свет.

Живущим нет прощения,

нам мучиться дано –

ведь место погребения

как будто не одно,

ведь исчезают полночью

распятья и кресты

и вырубают полностью

могильные кусты.

Не худо бы покаяться

распластанной стране.

Довольно дурью маяться

в привычном полусне.

Тогда на сосны спустится

прозрачный ореол,

и дьявол улетучится,

и воспарит орёл.

Не слышно покаяния –

какая-то возня...

И корчится в страданиях

Российская земля.

Август 1991 года. Елабуга.

Сентябрь 1991 года. Москва.

Август 2001 года. Вашингтон.

Uli Zislin

12510 Veirs Mill Rd. # 204. Rockville, MD 20853

1-301/942-2728. Е-mail:museum@zislin.com W.site:www.museum.zislin.com